В экспозиции представлены фотографии разных лет, ключевые исторические кадры, известные каждому и эксклюзивные, ранее не опубликованные снимки.
Отпечатки выполнены ручным способом, благодаря чему в каждой фотографии сохраняется уникальная историчность момента.
«Знамя Победы над Рейхстагом», «Регулировщица в Берлине» — эти снимки стали неотъемлемой частью истории фотографии.
Евгений Халдей — фотограф по призванию, в его работах запечатлена настоящая фотолетопись нашего государства, жизнеутверждающая, несущая любовь, свет и надежду.
Галерея Art of Foto, Большая Конюшенная дом 1, вход свободный, понедельник и вторник выходной.
Знамя Победы над рейхстагом
Из воспоминаний Евгения Халдея
«К концу войны я уже не возвращался из командировок без снимков со знамёнами над освобождёнными или взятыми городами. Флаги над Новороссийском, над Керчью, над Севастополем, которые освободили ровно за год до Победы, — пожалуй, более других дороги мне.
Давно размышлял над тем, как поставить свою „точку“ в затянувшейся войне: что может быть значительнее — Знамя Победы над поверженным врагом!.. И такой случай представился. Едва я вернулся в Москву из Вены, как редакция Фотохроники ТАСС приказала следующим же утром лететь в Берлин.
Приказ есть приказ, и я начал быстренько собираться: понимал, что Берлин — это окончание войны. Мой земляк и друг, портной Израиль Кишицер, у которого я жил в Леонтьевском переулке, помог мне сшить три флага, раскроив красные месткомовские скатерти, «подаренные» мне ТАССовским завхозом Гришей Любинским. Звезду, серп и молот я собственноручно вырезал из белого материала. К утру все три флага были готовы. Я помчался на аэродром и улетел в Берлин.
Всякое было… Ведь не один я носился по Берлину с фотоаппаратом: рискуя жизнью, кинооператоры и фотокорреспонденты зачастую забывали о смерти, гоняясь за выгодным кадром. С Рейхстагом вообще удивительная история происходила: отчаянные одиночки-добровольцы, сделав самодельные флажки из красных чехлов немецких перин, ринулись к Рейхстагу, чтобы закрепить флажки хоть на колонне, хоть в окне здания…
Удивительно, но на любой войне сначала овладевают главным пунктом, а только потом водружают свой флаг. Тут всё было наоборот. Жить, конечно, хотелось… Но ещё очень хотелось верить, что войне конец и ничего плохого уже случиться не может. Вы, наверное, помните, что первыми Знамя Победы водрузили Михаил Егоров и Мелитон Кантария. Знамён Победы ведь было несколько: их сшили в Берлине и раздавали в штабы объединений, которым могло повезти оказаться в главном здании Третьего рейха. На штурм Рейхстага шли девять дивизий.
Говорят, что над Рейхстагом во время штурма было поднято около 40 различных знамён. Уверен, желающих было ещё больше. Во всяком случае, на купол Рейхстага Егоров и Кантария пробивались не вдвоём, а в сопровождении замполита батальона лейтенанта Алексея Береста и группы автоматчиков во главе со старшим сержантом Ильёй Сьяновым. Берест, человек недюжинной силы, сопровождал знаменосцев до самого купола, охраняя их от любой неожиданности.
В общем, весь эпизод, связанный с водружением флага над Рейхстагом, стал результатом коллективного, а не индивидуального подвига. Однако в учебники истории были внесены лишь два имени — Егоров и Кантария. Но тогда я об этом не знал, красного знамени не видел, так как утром 2 мая в районе Рейхстага было ещё очень жарко…
А я такой задачи (забраться первым) не ставил: мне надо было во что бы то ни стало забраться со своей „скатертью“ на крышу. И вот с флагом за пазухой я, крадучись, обошёл Рейхстаг и пробрался в него со стороны главного входа. В окрестностях ещё шёл бой. Наткнулся на группу разведчиков с командиром Иваном Шевченко. Не говоря ни слова, вместо «здрасте», достал свой флаг. Вызвались киевлянин Алексей Ковалёв, Абдул Хаким Исмаилов из Дагестана и минчанин Леонид Горычев — этой командой мы и пробирались на крышу. Вышли туда, где можно было твёрдо стоять на ногах.
Сразу же начал искать удобное место для съёмки. Купол горел. Снизу клубами валил дым, полыхало, сыпались искры — подойти вплотную было практически невозможно. И тогда начал искать другое место — чтобы была видна перспектива. Нашли подходящий флагшток, и Ковалёв, как самый молодой, взял на себя роль знаменосца. Я сразу же, еле удерживаясь на маленьком парапете, начал снимать. Отснял две кассеты. Делал и горизонтальные, и вертикальные снимки.
Снимая, стоял на самом краю крыши, выстраивал композицию и просил Алексея поворачиваться с флагом в разные стороны. Но видел — ничего не получается. Флаг должен быть победным. И тогда я попросил Ковалёва залезть на одну из башёнок и флаг наклонить над городом. Конечно, Алексей залез туда, но появилась опасность потерять равновесие, и тогда Исмаилов придержал Ковалёва за ноги, тот наклонился с флагом, и я сделал несколько кадров той самой фотографии — Знамя Победы над Рейхстагом!
Конечно, было страшновато, но когда мы уже спустились вниз и вновь посмотрели на крышу здания, туда, где находились несколько минут назад, увидели свой флаг над Рейхстагом, то поняли, что рисковали не зря.
Я понимал, насколько важно опубликовать этот снимок в печати, и срочно вылетел в Москву. Главный редактор агентства ТАСС, когда увидел негативы с флагом, был в полном восторге, но уже через минуту сказал: „Стоп! Женя, у капитана Исмаилова на обеих руках часы!“ — Они стали видны, когда тот держал Ковалёва за ноги. — „Этого допустить нельзя, иначе сочтут, что это мародёрство. Давай, выцарапывай часы с правой руки“.
Пришлось это сделать при помощи иголки, и в таком варианте фотография публиковалась 50 лет и в советской печати, и по всему миру, став символом Победы!»
Ковалёв и Халдей при жизни не получили никаких наград за этот снимок. Исмаилову Борис Ельцин в 1996 году присвоил звание Героя России, он стал национальным героем в Дагестане, прожил хорошую и долгую жизнь.
Би-би-си в 1995 году устроила встречу Ковалёва и Халдея на Красной площади, это было очень трогательно, сняли небольшой ролик о них. И так случилось, что ушли они из жизни в один год: Ковалёв в июне, а Халдей в октябре 1997-го…
1946 год. Евгений Халдей на Нюрнбергском процессе, Герман Геринг закрывается рукой от камеры
Фотография Роберта Капы — легендарного американского фотографа, одного из основателей агентства Magnum.
Из воспоминаний Евгения Халдея
«Однажды к нам пришел американский шеф-фотограф и сказал, что если у нас есть при себе вспышки, то мы можем пройти с ним. Нас привели в помещение, примерно 40 квадратных метров.
У стены стояли столы, света не было. За каждым столом сидело по четыре человека, Геринг, Розенберг, адмирал Денитц и фон Ширах. Кейтель сидел вместе с Йодлем. Я прошел вдоль стены с моей камерой и поснимал со вспышкой. Кейтель закрыл лицо рукой. Затем я подошел к столу с Герингом.
Пока шли другие фотографы – американцы и французы – он ничего не говорил. Но как только увидел мою русскую униформу, то начал кричать. “Что такое, уже нельзя спокойно поесть!” Он меня напугал.
Тут подошел американский лейтенант и спросил, в чем дело, почему Геринг орет. Понятия не имею, говорю. Я хотел всего лишь сфотографировать. Лейтенант подошел к Герингу и сказал, чтобы он прекратил орать. Но тот не унимался. Тогда лейтенант поднял дубинку и дал Герингу по затылку. После этого стало тихо.
На следующий день Роберт Капа хотел снять меня с Герингом в одном кадре, но Геринг не забыл об ударе дубинкой, а также того из-за которого он его получил, и специально прикрыл лицо ладонью, когда заметил, что его фотографируют вместе с тем же русским офицером…»
1941 год. Евгений Халдей. «Олень Яша на войне».
Во время обороны Мурманска из пригородных лесов прямо к бойцам, которые лежали в окопе, пришёл дикий олень. Его немного контузило взрывом, и он не понимал, где находится. Оленя пытались прогнать, чтобы не погиб под бомбёжкой, но он не уходил.
Бойцы назвали его Яшей, подкармливали, построили ему навес, даже использовали для подвоза снарядов на позиции. Всякий раз, когда звучала тревога, олень бежал к солдатам, его больше ничего не пугало, кроме одного – Яша не хотел оставаться один.
Мало кто знает, но на оригинальном негативе был только олень – без взрывов и мчащихся в небе истребителей. Евгений Халдей создал фотографию из нескольких снимков, фактически это коллаж из трёх снимков: олень, взрыв и самолёты. По фотографии мы можем оценить художественный взгляд мастера, как он мыслил и составлял кадр.
Оленя, по законам золотого сечения, уравновешивают комья земли от взрыва, на который устремлён взгляд животного. Между ними, посередине кадра, — сломанное дерево, как образ оборвавшейся жизни. Взгляд зрителя всегда идёт слева направо, и здесь он наталкивается на встречную динамику летящих самолётов. В результате получается очень эмоциональный и яркий образ жизни, которую губит война, развязанная человеком.
В 1944 году, когда мурманские сражения были закончены и войска перебрасывали в другой район, солдаты не знали, что с делать с оленем. В итоге Яшку погрузили в грузовик и отвезли подальше в тундру, чтобы он встретил своих сородичей. Но Яша никак не мог понять, что происходит, почему его оставили одного, он бежал за грузовиком сколько мог…
1945 год. Май. Берлин. «Зачем война?»
Из воспоминаний Евгения Халдея
В 1945 году в Берлине, на одной из улиц, я увидел двух измождённых и плохо одетых пожилых мужчин. Они сидели около разрушенного здания на каком-то ящике. На рукаве одного из них была повязка слепого, а второй оказался поводырём.
Я шёл мимо и сделал снимок. Поводырь улыбнулся фотографу, а слепой спросил: «Что происходит?» Его зрячий товарищ объяснил, что их сфотографировали. Тогда последовал вопрос – «Зачем?»
Я остановился и заговорил с ними. «Кто вы?» – «Мы не знаем». – «Откуда вы пришли?» – «Не помним». Эти люди потеряли во время войны всё, что имели, включая дома и семьи. Просто встретились где-то на дороге, стали идти вместе, поддерживали друг друга, выживали как могли.
«Мы не знаем, куда и зачем мы идём, – сказал слепой, – зачем мы живём – не знаем, ЗАЧЕМ ВОЙНА?…»
«К концу войны я уже не возвращался
1943. Евгений Халдей. Новороссийск. «46-й гвардейский авиаполк „Ночные ведьмы“. Серафима Амосова ставит боевую задачу».
Именно под Новороссийском в объектив Халдея впервые попали «небесные создания» (они же «ночные ведьмы») 46-го гвардейского ночного бомбардировочного женского авиаполка. Судьбы легендарных лётчиц оставались ему небезразличны и после окончания войны.
«Ночные ведьмы» — так называли фашисты легендарный женский авиационный полк ВВС СССР во время Великой Отечественной войны, созданный в 1941 году. В состав формирования вошли добровольцы — девушки-студентки в возрасте от 20 до 25 лет. «Ночные ведьмы» совершили более 20 тысяч вылетов, на их счету множество бомб, сброшенных на вражеские позиции. И всё это на бипланах ПО-2 из фанеры, которые были созданы отнюдь не для участия в боевых действиях.
Подлетая к цели, лётчицы заглушали моторы самолётов и практически бесшумно планировали к месту сброса бомб. Был слышен лишь лёгкий шорох ветра под крыльями биплана, напоминающий звук от метлы. Поэтому немцы и прозвали советских лётчиц «ночными ведьмами».
Поначалу их не воспринимали всерьёз и называли «Дунькин полк» — по имени командира, Евдокии Бершанской. Они на самом деле казались иногда несерьёзными. Например, одна из девушек спала с цветами под подушкой, а в самолёт на задание брала пучок подснежников. Другая, обморозив в полёте щёки, пообещала защитить диссертацию на тему «Выведение веснушек методом обмораживания». Штурманов здесь иногда называли «штурманята». А в одной из эскадрилий висели «Заповеди женского полка»: «Не отбивай жениха от ближней! Не топчи сапоги. Новых не дадут! Гордись, ты женщина. Смотри на мужчин свысока!»
Да, они действительно оставались молодыми и шаловливыми барышнями, которые между вылетами обсуждали мужчин и вышивание. Только вот врага они били всерьёз. И потери переживали — всерьёз. «32 девушки погибли в нашем полку, — писала Ирина Ракобольская. — Среди них и те, кто заживо сгорел в самолёте, был сбит над целью, и те, кто погиб в авиакатастрофе или умер от болезни. Но это всё наши военные потери…»
В общей сложности за время боевых действий было совершено порядка 23 672 боевых вылетов, сброшено более 3000 тонн бомб и 26 000 зажигательных снарядов. Общими усилиями 46-го гвардейского ночного бомбардировочного авиаполка было уничтожено или повреждено 17 водных переправ, девять железных дорог и две станции, 38 складских помещений, 176 единиц немецкой бронированной техники, 86 огневых точек, 11 прожекторов. Кроме того, лётчицы выполнили 155 поставок продовольствия и боеприпасов советским солдатам.
