19 апреля 2016 – 12 мая 2016
РОМАН С ТЕАТРОМ | Сергей Леонтьев
Купить каталог выставки можно тут
Фотографическая серия «Роман с театром» петербургского фотографа Сергея Леонтьева датирована рубежом 80-90-х годов прошлого века, когда изображения обнаженной натуры, на десятилетия изгнанные из публичного пространства, возвращаются на стены выставочных залов. Но и при отсутствии запрета на демонстрацию доселе сокрытого, процесс разоблачения производил весьма шоковый эффект. Взращенный в рамках целомудренного советского визуального канона, зритель воспринимал подобные художественные жесты как вызов, режущий глаз. «Разрезание глаза» оказывалось сродни обретению нового видения, знания, и прежде всего – о самом себе.
Свои знаменитые снимки Леонтьев создает, сотрудничая с актерами экспериментального театра. Будучи режиссером постановочных изображений, фотограф отнюдь не избирает позицию авторитарного властителя. Он соавторствует с актерами, двигаясь зачастую интуитивно, наощупь. Голос коллективного бессознательного прорезается в полифонических предметно-человеческих композициях, и любовно-эротическая тональность этого звучания уже задана наличием «романа» в названии серии. Но каждая попытка слияния с объектом желания в акте любви влечет лишь видимость близости. Любовный роман оборачивается чередой невстреч, где герой никогда не совпадает ни с Другим, ни с самим собой. Искусно выстроенная композиция и драматический свет, каждый раз тщательно подобранный фотографом, придают этим историям форму законченного, но открытого множественным интерпретациям высказывания.
Культурморты и новая чувственность Сергея Леонтьева
Вещи и люди нас
окружают. И те,
и эти терзают глаз.
Лучше жить в темноте.
Иосиф Бродский
Свой ключевой цикл фотографий «Роман с театром» Сергей Леонтьев снял в переломный момент новейшей российской истории – на рубеже 80-90-х годов прошлого века. Именно тогда изображения обнаженной натуры, на десятилетия изгнанной из публичного пространства в андеграундную и любительскую сферы, возвращаются на стены выставочных залов и экраны кинотеатров предразвального СССР. Но даже при отсутствии запрета на демонстрацию доселе сокрытого, процесс разоблачения производил весьма шоковый эффект. Взращенный в рамках целомудренного советского визуального канона, зритель не готов был к предлагаемой степени откровенности и воспринимал подобные художественные жесты как вызов, режущий глаз. «Разрезание глаза» становилось сродни обретению нового видения, знания, и прежде всего – о самом себе. Новая система координат и новая чувственность обернулись потребностью в новом визуальном языке.
В 1988 году поиски новой эстетики и нового языка приводят Леонтьева в экспериментальный театр танца и пантомимы «Terra Mobile», в среде которого рождаются, и по признанию автора – довольно болезненно, знаменитые снимки фотографа. Гротескно-условное поле, обжитое танцовщиками-мимами, не создавало иллюзию жизнеподобия, но в силу своей маскарадной природы как нельзя лучше подходило для передачи того, о чем не принято было говорить.
«Изначально я отталкивался от интерьера, – говорит автор, описывая процесс съемки, –выстраивая изображения, как в натюрморте». Человеческие тела, вписанные в рамку кадра, становятся продолжением композиции из предметов. Вещественные детали, наполняющие снимки – атрибуты уходящей эпохи. Бюсты вождей, поставленные вверх тормашками транспаранты, соседствующие с карнавальными атрибутами и фрагментами театральных декораций, создают абсурдистские картины скорее умирающей культуры, нежели «мертвой природы», делая Леонтьева художником не натюрмортов, но «культурмортов». Гнетущее декадентское настроение усиливают сумеречные, пограничные зоны места действия – узкие коридоры, рассеченные металлическими решетками задымленные залы, тупики балконов. Навязчиво повторяющийся сюжет – персонажи, пойманные взглядом наблюдателя-фотографа в углу между запыленным зеркалом и облупившимся проемом окна. Фигуры наги, маски сброшены, как отпавшая за ненадобностью яичная скорлупа.
Становясь режиссером постановочных фотографий, Леонтьев отнюдь не избирает позицию авторитарного властителя. Он соавторствует с актерами, двигаясь зачастую интуитивно, наощупь. Участники действия не задаются вопросом о возможных интерпретациях, стоящих за той или иной мизансценой, не пытаются облечь происходящее в словесные формулы. Само время говорит ими и через них, подтверждая тезис постклассической философии о желании вещей или явлений быть увиденными и проговоренными. Голос коллективного бессознательного прорезается в полифонических предметно-человеческих композициях. Тональность этого звучания – любовно-эротическая – уже задана наличием «романа» в названии серии.
Неприкрытый, хотя и местами выхолощенный театральной условностью эротизм, источаемый изображениями, говорит о Желании. Желании быть желанным, желании быть с Другим, желании говорить о своем желании и понять его, желании понять себя – неслучайно в кадр попадает большое количество разного рода отражающих поверхностей.
Эрос Леонтьева провокативен и упрям, он не связан ни с трудовым энтузиазмом – костюмы героев подчеркивают их праздный образ жизни, ни с брачной рутинной сексуальностью – сцены соблазнения происходят за пределами супружеской постели, ни даже с романтическим флером, составляя смелую альтернативу официальным представлениям о любви и сексуальности. И в то же время здесь исключена логика мифического представления о «счастливом конце». Каждая попытка слияния с Другим в акте любви оборачивается лишь видимостью близости – об этом красноречиво говорит разнонаправленность взглядов действующих лиц. Квинтэссенцией этой разобщенности становятся сцены с максимальным количеством героев, которые скорее напоминают какофонические этюды, нежели случившуюся коммуникацию. Любовный роман оборачивается чередой невстреч, где герой никогда не совпадает ни с Другим, ни с самим собой. Искусно выстроенная композиция и драматический свет, каждый раз тщательно подобранный фотографом, придают этим историям форму законченного, но открытого к множественным интерпретациям высказывания.
Сергей Леонтьев родился в Ленинграде 1953 году. Учился в техническом училище по специальности фотограф, затем в Университете рабочих корреспондентов при Доме журналиста. С 1979 по 1991 год работал фотографом в Центральном научно-исследовательском институте «Морфизприбор», с 1992 года – фотограф Академии театрального искусства на Моховой, где снял несколько сотен спектаклей. В разное время был членом петербургского фотоклуба «Зеркало». Участник более 60-ти коллективных и автор нескольких персональных выставок в России и за рубежом. Работы Леонтьева хранятся в Государственном Русском музее, Музее Российской Фотографии (Коломна), Музее Нон-конформистского искусства (Санкт-Петербург), The Navigator Foundation (Бостон, США), а также в частных коллекциях России, Франции, Великобритании, Германии, Швеции, Финляндии, Голландии и США.
Текст: Феодора Каплан
0+
Вход свободный
ср–вс 12:00 – 20:00
пн–вт выходные дни
